Я его немедленно узнал. Вместе служили, но тогда он вроде ростом меньше был, что ли.

А тут – гора, метра два в высоту и столько же поперек.

Он мне сразу:

– Узнал?

– Узнал, – говорю.

И он мне руку пожал – я как в тиски попал.

– Слушай, – говорит он, отпуская мою руку, – у меня к тебе дело. Мне тут все твердят: «Геннадий Петрович, а чего вы рассказов не пишете? Мы же, как соберемся где, так вы здорово рассказываете, всякие случаи. Вот бы вам записать». Вот и я думаю: пора. Кратко о себе: служил. Потом в диверсанты поменялся. Там пять лет отлопатил и получил все, что положено, вплоть до простатита. Ушёл на командную должность. Потом – академия. Далее – перестройка, и всех на хер. Пошел в демократы. Думал, там люди, оказалось – дерьмо. Покрутился среди нынешнего ворья – не моё. Не могу на развес родиной торговать. Какой из меня чиновник. Я их, как вижу – рука сама пистолет ищет. Человек я решительный, могу и на месте кончить. Ушёл. Сперва в бизнес. Нефть. Перестреляли всех. Думаю: хватит. Каждый день похороны. Ушёл в народное образование. Оказалось, тут полно наших. Военные кафедры – это все мое. Я учить люблю. Получается. И результаты неплохие. Видишь, как оно растет, и в этом частичка твоего труда имеется. Теперь о главном: насчет письма. Я напишу, конечно, но это все не то. Когда рассказываю – смешно. Замолчал – все захлопнулись. Записать можно, только будет ли так же весело на бумаге? Как считаешь?

Я сказал, что будет.

На том и расстались.

Я по инерции ещё два круга по площади сделал.